«У каждого города есть свой нрав и права» (Г. Сковорода), а также запах, цвет, стоимость. Большой или маленький, каждый из них – городов – имеет свою «фишку», которая потом ассоциируется только с ним и ни с кем другим. Города – они как люди, ведь часто мы запоминаем не рост и не цвет глаз собеседника, а именно его запах, тембр голоса, эмоции, проявленные кем-то из вас двоих в определенный момент. Архитекторы единогласно утверждают, что в любой город можно влюбиться, даже если кажется, что он вам не по душе. Да, пусть он совсем крохотный или наоборот огромный, тихий до невозможности («дыра» — скажете вы) или шумный до головной боли, но он такой, каким его задумали, и в нем определенно есть нечто поразительное.
Киев пахнет свежевыпеченными венскими булочками, вкусным ромашковым чаем, теплой осенью и уютным пледом в красно-черных квадратах. В этом городе живет больше двух с половиной миллионов человек, вечно спешащих по своим делам, но это только в будни неискушенному приезжему может показаться, что Киев – оплот искусственных офисных зданий и нелепых домов, взгромоздившихся на его склонах. По выходным он настоящий. Дело даже не в количестве памятников архитектуры или истории, на которые и смотреть-то почти незачем, а в улицах. Вот они, пожалуй, и есть самые пронзительные и цветные.
Запорожье – большой индустриальный центр Восточной Украины. Здесь много заводов, фабрик, кажется, будто сам воздух рычит в унисон с бессменным и безостановочным производством. Почти восемьсот тысяч людей, а сколько шума, пыли и дыма! Да кто из местных помнит о том, что здесь есть Хортица и Запорожская Сечь, что тут большие и красивые мосты, самый длинный в Европе проспект… Никто! Только экскурсоводы, да и то, потому, что этой самой историей они зарабатывают себе на жизнь. Улицы забиты бесконечными пробками, люди вроде никуда не торопятся, но и не высовываются почем зря. Запорожье пахнет потом металлургов и подгоревшей проводкой, цвет — желтоватый, даже грязно-оранжевый, испачканный в кофе из автомата на соседней улице.
Во Львове сейчас хорошо. Все впечатление портит только мерзкий дождь, к которому, на мой взгляд, привыкнуть практически нереально. Семьсот тридцать тысяч человек по утрам пьют только кофе и вообще никуда не спешат. Наверное, во Львове все же есть какая-то промышленность, но создается впечатление, что здесь зарабатывают только благодаря бесконечным кафе и крошечным забегаловкам – уж очень много их тут. На каждом шагу! Костелы, церквушки, ставенки – всего этого хоть отбавляй. Счастливые люди живут тут, наверное, – думается при первом появлении в этом городе. Но придуманный приезжими игрушечный мир кофе и блаженного спокойствия не означает того, что здесь нет безработицы и проблемы с водоснабжением. Во Львове обычную воду дают по часам – до девяти утра и после девяти вечера. Для нас, привыкших к не заканчивающимся благам цивилизации, отсутствие воды в дневное время — как удар ниже пояса. А для местных это уже традиция, безропотно принимающаяся как неизменный факт бытия.
Закарпатье пахнет дикой черникой и брынзой. Примешивается сладковатый запах баноша, который делают только тут, в горной части Украины. Отдельные города и поселки существуют здесь только для того, чтобы суетливым туристам было удобнее сюда добраться. Иначе почему Закарпатье не делится на «зону отдыха» и «рабочую зону»? Лесозаготовка и торговля самыми вкусными в мире «тистечками» соседствуют на любом участке земли. Цвет региона – естественно, зеленый. Ведь горы, заросшие бесконечными лесами и непонятной травой, — неизменный атрибут любой точки Закарпатья. Дикая земля и люди, не привыкшие к Интернету, — вот, наверное, самое точное описание. Наверное, поэтому дети горных поселков имеют огромные льготы при поступлении в любой ВУЗ Украины наравне с инвалидами и победителями олимпиад. Окультуриваем современных Маугли, так сказать…
На вкус и цвет, как говорится, фломастеры разные. Но если внимательно не всматриваться в то, что предлагает вам жизнь, то любой, даже самый красивый город покажется безнадежно унылым, а люди в нем – законченными циниками, спешащими испортить вам настроение.
Сырость — дело житейское.