Местная кошачья традиция - паломничество

На днях в мою дверь ломился очередной кошак. Мелкий, пушистый, с рыжим ухом и исключительно громким голосом. Кошак орал и настойчиво пытался протиснуться ко мне в квартиру. Я налила молока, подхватила голодного бедолагу и унесла на лестничную клетку к батарее. Котенок возвращался еще несколько раз, оккупировал дверь, грозно взывал к моей совести, но я настрого запретила совести высовываться. Потому что жалко эту кошачью мелочь, но всех к себе не заберешь. Через день котенка в подъезде не обнаружилось. Я очень надеюсь, что кому-то он все же приглянулся.

Вообще-то паломничество к моей двери – это местная кошачья традиция. Я не знаю, откуда они обо мне узнают, но очевидно, что какое-то кошачье радио у них имеется, так как очередные усатые вопящие морды нарисовываются передо мной с завидной регулярностью. Две таких морды даже остались у меня жить.

Первым был Арсений. Как-то открываю дверь – а он сидит. Говорю ему: «Здрасьте, Вы ко мне?», а он, эдак вальяжно: «Ну да, мол, именно к Вам». Ну что ж, проходи, коли не шутишь... Арсений явился в мою жизнь с заплывшими от коньюктивита глазенками, грязной слипшейся шерстью неопределенного цвета, ордой блох и плохо сросшимися после переломов лапами. После тщательной стирки и лечения выяснилось, что кот – настоящий красавец с замашками матерого ловеласа. Он нежно обнимал меня за шею обеими лапами, проникновенно мурчал на ухо, и я прощала поганцу все: и кучи в шкафу, под ванной и за диваном, и раскопанное мусорное ведро, и вечные драки с моим домашним котом. Любила я Арсения всей душой, но он променял домашний уют и вискас на баб, продажная душонка. Просто выскользнул однажды в открытую дверь, и я не успела его поймать. Настоящий мужик! Пусть будет голодный и холодный, но зато с бабами! Так он и не вернулся…Зато кошки во дворе теперь ходят с подозрительно довольными мордами…

А потом пришла Ася. Красавица, что было видно даже под слоем грязи и блох, но с малюсеньким таким недостатком: Ася была чуть-чуть беременна. Самую малость. Муж взывал к голосу моего разума, вопил и матерился, но Ася осталась, потому что влюбилась я в эту шалаболку с первого взгляда. Потом была драматическая история спасения кошачьей мелкоты, потом – долгое лечение после кесарева сечения, в итоге же все закончилось благополучно: котят раздали, Ася растолстела и научилась мурлыкать с громкостью в 80 децибел, с котом у них чистая платоническая любовь (нет, вовсе не из-за прочных моральных устоев, просто оба они теперь стерилизованы, ибо второй такой нервотрепки с родами я бы не пережила). Муж называет мою кошку тупой курицей, я называю его кота наглым шакалом, в общем, теперь у нас дома воцарилась полная идиллия.

Но соискатели из числа бродячих кошек продолжают ходить и давить мне на жалость. Ну что с ними делать? Я очень боюсь поддаться жалости и постепенно превратиться в сумасшедшую шляпницу со стаей кошек дома. Вспоминаю свою учительницу по музыке – вот уж пример того, до чего доводит неконтролируемая жалость! Помню, когда я впервые перешагнула порог ее квартиры (когда Наталья Александровна болела, она настаивала, чтобы ученики приходили заниматься к ней домой), меня реально чуть не снесло волной ужасающего запаха. Дома у этой милой старушки жила полуслепая старая собачонка, штук 8-9 котов (их количество постоянно росло, так как добрая хозяйка приносила все новых и новых бродяг), а совсем меня добили, помню, голуби на кухне. Квартира была обвешана кошачьей шерстью, голубиными перьями, и воняла так, что оставалось только соболезновать соседям. Нет, такие перспективы меня совсем не прельщают. Думаю, моего мужа — тоже J

Так что мне приходится как-то усмирять свои звероводческие порывы. Хотя это и непросто. У меня вообще странные отношения с бродячим зверьем. Помню, в детстве, когда я ходила выносить мусор, мама меня постоянно теряла, так как пропадала я обычно не меньше, чем на час. Что делала? Ставила ведро с мусором на землю и терпеливо ждала, пока окрестное собачье сообщество выкопает оттуда все съестное (ну а как же, ведь им, бедняжечкам, из высокого контейнера кушать неудобно! J) Зимой, когда шла куда-то, грела лапы всем знакомым деревенским собакам: в морозы у них между пальцами намерзали ледышки, вот я эти ледышки и грела ладонями. Мама, помню, чуть в обморок не упала, когда ко мне подбежала собачья стая, поздоровалась со мной дружным гавканьем, и уселась в очередь на сугрев)))) Я тогда даже не думала, что со стороны это все выглядит очень странно)))

А однажды я принесла домой куколку бабочки. «Мама, — торжественно сказала я, — надо завернуть ее во влажную тряпочку и положить в тепло! И у нас потом из этой куколки вылупится бабочка!». Мама, щуря близорукие глаза, наклонилась над моей ладошкой, разглядела шевелящую хвостом коричневую тварь в блестящем панцире, заорала не своим голосом, и так шибанула с перепугу по моей руке, что куколка улетела в неизвестном направлении. Я на маму смертельно обиделась, но куколку так и не нашла. Не знаю, нашла ли она в себе потом силы во что-нибудь вылупиться)))

Еще с крыши нашего двухэтажного дома все лето стабильно падали новорожденные голубиные птенцы. Сколько я их переносила домой – страшно сказать. Но, увы, ни один не выжил. Лысые синюшные птенцы дохли, а мы потом всем двором таскали их хоронить. Даже что-то вроде голубиного кладбища организовали за оградой. А вот подстреленный из воздушки воробей у меня выжил и выздоровел! И благополучно слинял, забыв даже благодарно чирикнуть на прощанье.

Теперь, когда я стала взрослой и скучной, я уже не приношу домой куколок и не грею собакам лапы. Но постоянное желание сделать что-то хорошее для бездомных животных не прошло. Мне искренне жаль этих несчастных, и жаль, что как-то глобально решить проблему четвероногих бродяг вряд ли возможно. Приюты – это капля в море, стерилизовать всех подряд, чтобы не плодились, тоже невозможно, отстреливать – бесчеловечно. Так и буду, наверное, просто жалеть, подкармливать, и всеми силами удерживать себя от порыва привести их всех к себе домой. Все же, наверное, когда дома живет 40 кошек – это уже не любовь. Скорее всего, это незаметно подкравшийся маразм.