Символ мира на фоне городского пейзажа

На подоконнике вдохновенно собачатся крылатые символы мира. С таким видом, будто крошки – ничто, а принцип – все. Крови пока не видно, но перья уже летят. Внутрь помещения.

Добрым словом поминаю жалостливых сотрудников, которым пришла в голову идея покормить птичек, пока будет проветриваться курилка. После, чтоб никого не забыть, не менее ласково желаю всего хорошего французскому правительству начала двадцатого века. Могли бы подкинуть выгодную халтуру к началу Всемирной выставки кому другому. Были же тогда во Франции не столь знаменитые художники, и даже реалисты среди них встречались. Или же Пикассо мог бы не соблазняться контрактом и не изображать символом мира трогательного голубочка.

Нет же, имеем, что имеем: известный символ мира – птичка, вполне способная затоптать слабого соплеменника из-за лишней крошки. Про «чистоплотность» лучше промолчать. Или тут высшая справедливость: каков мир, такой и символ?

Видимого эффекта мое философствование не приносит. Шум от драки пока только усиливается. Тянет перейти к решительным действиям. Хотя бы подойти поближе и смахнуть с подоконника и борцов за корм, и сами затоптанные останки съестного.

А что, крылья есть – не расшибутся. А я хоть немного репутацию подправлю. А то по отделу гуляет дурацкая шуточка, что мне скоро нужно будет выдавать нашивки-птички. По количеству спасенных пернатых.

В ряды гринписовцев я никогда не рвалась. Но что прикажете делать, если в ваш кабинет со всей дури ворвался голубь?

Птичка мигом прониклась убеждением, что настал ее смертный час. И решила дорого продать свою жизнь, истерично сшибая все, что попадалось на ее пути. При этом чуть не пострадал мой любимый кактус. Этого я стерпеть не смогла и, демонстрируя небывалую для меня ловкость, накрыла скандалиста газетой.

Что делать с «добычей» никто толком не знал. Сам голубь, выпущенный на подоконник, уже не бился и смотрел вниз с видом обреченного на смертную казнь. У меня слишком живое воображение. Мгновенно представила, как птичка каркает (или что делают там голуби? гукают?) нечто вроде: «прощайте, гады! За что?..» — и камнем вниз, не раскрывая крыльев.

В общем, сгребла найденыша в охапку и вниз на лифте. Я еще не упоминала, что тружусь на девятом этаже? Много удовольствия доставила и вахтеру, и сотрудникам, наблюдающим трогательный акт возвращения птичке свободы с балкона.

Благо, что этот умник на улице вспомнил, что принадлежит к славному птичьему племени и таки взлетел. И не меньшее благо, персонально для меня-гуманистки, что начальство в тот момент было занято и не блюло трудовую дисциплину.

Казалось бы, умный человек после такого должен был заработать аллергию на всех пернатых. А я дорожу репутацией вменяемого сотрудника.

Так нет же, не прошло и месяца, как я вновь выступила в роли спасительницы голубя. Хоть, если честно, сперва приняла его за крысу. А что было думать, увидев, как нечто в вечернем полумраке шмыгнуло возле мусоропровода на лестничной клетке? Заорать, к счастью, я не успела. А то бы мне еще порекомендовали сходить на осмотр к окулисту.

Знаете, даже в коридорах здания, где этажи общежития смешались с офисами и бывает всякое, часто встретишь помесь голубя и страуса. Это я к тому, что если вам кто скажет, будто голубь на земле — птица медленная, не верьте. Говоривший просто не в курсе.

Эта птичка драпала от меня со всех ног, иногда для проформы взмахивая перьями. Наверное, стоило бы на нее плюнуть, но сперва голубь побежал в том же направлении, куда нужно было двигаться и мне. То есть, к выходу из здания.

После во мне пробудился некий спортивный азарт. Конечно, я не в блестящей спортивной форме, даже вряд ли в удовлетворительной. И прекрасно это осознаю. Но позволить голубю оказаться быстрее в спринте?!

В общем, в «охоте» я добилась успеха. И неся «добычу» вниз, терзалась предчувствием, что у меня небогатый выбор: или тащить нелетающую птичку к ветеринару и усыновлять ее до выздоровления, или скормить ее ближайшему коту, чтоб не мучилась.

К счастью, ни до лечебницы, ни до убийства дело не дошло. Оправившись от шока, голубь бодро склевал остатки моего бутерброда, кстати, с варенной колбасой, и тут же сцепился за какую-то мелочь с собратьями. Летная техника, судя по всему, к нему полностью возвратилась.

Доказывать свидетелям этой сцены, что голубей я не люблю, стало еще трудней.

Уничтожение колбасы птичкой меня не очень удивило. Пришлось однажды наблюдать эпохальную птичью битву за пиццу, притом, явно не вегетарианскую.

Действие происходило в открытой кафешке, где кто-то оставил на столике едва не половину пиццы. Обалдевший от свалившегося на него счастья воробей попытался приподнять сказочную добычу. Смекнул, что так и надорваться несложно, и бордо задолбил по суховатому тесту клювом. Даже не особо возражал, когда к нему присоединился другой воробышек.

Долго любоваться на эту птичью идиллию мне не пришлось. На стол спорхнул голубь и в два счета отнял у мелочи пернатой добычу. Даже есть не стал сразу, кружил вокруг, наслаждался своей крутостью. Воробьи не растерялись: метнулись в ближайшие кусты, громко проверещали что-то по-своему и… вернулись с подмогой. Иначе не скажешь: человек, простите, мелких птиц десять вернулись на место «наезда» почти мгновенно.

В результате агрессору, под одобрительные крики немногочисленных свидетелей-посетителей, пришлось уносить крылья. Воробьи были настроены решительно: на десятерых пиццы было маловато. И бегство голубя сопровождалось гневным чириканьем: «Закуска улетает! Ловите, ребята!». Хотя желающим гоняться за голубями в небе, кода под лапами недвижимая пицца, не нашлось.

А мы им крошки сыпем…

Кстати, о крошках. В сумке пакет с раскрошенным печеньем, хотела избавиться по дороге домой, но ведь можно и сейчас, в курилке. Хуже уже не будет. Потому что, уж куда хуже этого гвалта?

Решительно очищаю часть подоконника от пернатых, оттесняя их в сторону. Не в первый раз замечаю, что эти птички не такие тупые, как принято считать. Чуя дополнительную добычу, и не думают улетать. Даже агрессии, вроде бы, немного поубавилось.

Так, с крошками покончено. И никто меня за птицелюбивым поступком не застукал.

Ага, размечталась… За спиной, с умеренным осуждением, уже раздается:

— Кариночка, настолько любить птичек – это замечательно! Но ведь можно же их кормить и на улице? А то и комната выстужена, и уж очень они шумят…