Вам никогда не приходилось начинать рабочий день с такого вопля? Нет? Точно?!
Дайте угадаю: Вы – начальник, сидите в собственном просторном кабинете, а местоположение Вашей чашки и ее внешний вид – это головная боль секретарши. Она (чашка, надеюсь, всем понятно) появляется в поле Вашего зрения лишь в момент чаепития.
Нет? Ну, ничего, не всем же везет.
Значит, Вы работаете на режимном предприятии, чашки у Вас именные, стоят строго по номерам в специальном сейфе под охраной. Выдаются лишь во время обеденного перерыв, по предъявлению жетона. Когда вся секретная документация убрана со столов и не может быт залита горячим напитком. Номера здесь необходимы, чтобы шпиены, решив отравить конкретного специалиста, не угробили по ошибке весь отдел.
Тоже нет? Вот видите, и Вам повезло.
А может, Вы сейчас работаете в гордом одиночестве? Дома за компьютером? Домашние под ногами не путаются, и точно известно, кто насвинячил на кухне и где посуда? Что значит «если бы»: любимые домашние так надоели?! А-а, Вы про то, что каждый день уже в девять пребываете в офисе, а за домашний комп попадаете лишь под вечер?
— Шара, приди! Ша-ра, при-ди-и! – скандируют не то, чтобы слишком музыкально, но слаженно несколько голосов в вышине.
— И-ди-о-ты! – это уже я. Себе под нос, но вполне попадая в такт призыва.
Опытная уличная собака заинтересовано виляет хвостом и подбирается поближе к источнику шума. У меня за плечами – пять лет студенческой жизни. Так что опыта тоже хватает: я спешу отойти подальше от здания общаги.
Вовремя. Ожидания не обманывают ни меня, ни собаку.
Плюх! Шмяк! Псина осторожно обнюхивает окаменевший сухарь, едва не угодивший ей по носу. На ее морде – даже не удивление, искренняя обида: и это все?!
Со вздохом задираю голову полюбоваться облезлыми балконами общежития и шумной компанией. Похоже, мой первичный диагноз подтверждается: даже средним уровнем IQ тут не пахнет. Столько косяков при простеньком ритуале!
На самом деле, это – очень грустная история. К тому же, вряд ли она понравится представителям Гринписа и другим заядлым любителям животным.
Но у моего рассказа есть неоспоримое преимущество перед подобными ему: я выслушала три варианта развития событий от их непосредственных участников. Так что почти наверняка, путем выведения среднего арифметического, предоставляю тут правдивый отчет.
Итак, время действия – пару лет назад, аккурат в год Мыши.
Место действия – местная FM-радиостанция. Не то, чтоб очень известная за пределами нашего города, но очень гордая и независимая. Настолько независимая, даже от спонсоров, что размещается на девятом этаже вузовской общаги. Там, где дешевле было арендовать площадь.
Вопрос: «а в какую сторону смотрит санэпидемстанция и иже с нею, не замечая, что весьма мощная антенна украшает, вопреки многим нормам, жилой дом?» Так вот, вопрос этот, безусловно, интересен, но к нашей истории непосредственного отношения не имеет. Поэтому поговорим об антенне как-нибудь в другой раз. А пока что я вам, наконец-то, представлю главных героев.
Подозреваю, что не существует темы, которую бы социологи проигнорировали при опросе населения. Вопросы о политических, религиозных, покупательских и иных пристрастиях просто посреди улицы давно уже не вызывают удивления. Да что там, думаю, современный горожанин не особо удивится, услышав от парня или девушки студенческого вида: «Простите, мы проводим соцопрос. Не можете ли Вы ответить на один-единственный вопросик: что бы Вы пожелали в честь дня рождения королю африканского племени тумбамба?» или «Какого цвета слон – розовый или голубой – лучше подошел бы к интерьеру Ваше квартиры?».
Раздражение такое обращение способно вызвать, но вот удивление – уже вряд ли.
Но среди множества дурацких вопросов, ответы на которые потом пристально изучают психологи, социологи и прочие, есть и те, что находят живейший отклик в сердце простого населения.
Вот недавно на работе в обеденный перерыв на глаза мирно пьющего чай коллектива попался такой блиц-опрос в местной газете. Корреспонденты заинтересовались, а на что попавшиеся им под горячую руку и диктофон прохожие потратили свою первую зарплату?
Нет, конечно, будильник уступает по разрушительности атомной бомбы. Но и его смело можно отнести к орудию массового поражения.
Чтобы до конца прочувствовать: это не бред, а парадокс с большой долей истинны, — мало представить себя офисным планктоном, пытающимся оторвать от подушки чугунную от недосыпа голову. Лучше проникнетесь чувствами студентки, которой на пары — ко второй смене. А будильник соседки по комнате на рассвете наяривает так, что кажется: вот-вот сбежится весь блок.
— Ольга! У тебя сегодня первой парой – контрольная! Заткни свой прибор для пробудки и вставай!
Снова натягиваю одеяло на голову, мысленно комментирую: «Ролевые игры, понимаешь! Я – в роли заботливой мамочки».
Но, как ни оценивай, это действует — будильник смолкает, зато над головой, почему-то шепотом:
— Карин, я сейчас очень страшно выгляжу?
Будь я честным человеком, просто кивнула бы головой и попыталась-таки уснуть вновь. Но я обозреваю соседку с легким интересом и бормочу что-то о том, что вчера было гораздо хуже.
Последнее, впрочем, правда: вчерашняя ее попытка изменить оттенок волос на более блондинистый с неравномерно прокрашенного каштанового привела к непредвиденным результатам. Пожалуй, именно такого цвета волос у Мальвины мог бы добиваться старательный зав.реквизитом в каком-нибудь провинциальном театре.
«Истинные друзья помогут открыть еще неизведанные грани Вашего таланта. Даже те, которым бы было лучше навсегда оставаться закрытыми».
Согласна, утверждение смахивает на анонс очередного реалити-шоу. Но что поделаешь, если эта сентенция в моем случае подозрительно похожа на правду?
Самой бы мне и в голову не пришло стать составляющей виртуального поэта, да при этом еще и детского. Честное слово!
Дело в том, что мне никогда не удавалось зарифмовать хотя бы две строчки так, чтобы результатом можно было гордиться. Даже в том возрасте, когда стихотворством занимается подавляющее большинство человечества. Не скажу, чтобы это меня огорчало: вряд ли кто станет всерьез жаловаться, что кенгуру прыгает дальше, чем он.
Ну, не быть мне поэтом. Так не быть и графоманом. Тоже завидна участь, если вдуматься.
Но тут внезапный звонок от давней подруги и отчаянный призыв о помощи. Тут следует объяснить, что подруга временно не работает, посвящает все свободное время воспитанию очаровательной дочери четырех лет. И излишне рьяно откликается на просьбы садиковского начальства. Там любят активных мамочек и виртуозно владеют искусством втягивать их в культурную жизнь дошкольного учреждения.
Вот и сейчас. Необходимо срочно написать сценарий для праздника. Вернее, переложить стихами сказку, желательно, хорошо известную юным «артистам». Нечто вроде «Репки» или «Колобка». Если этого не сделать в ближайшее время, наверняка случиться нечто страшное.
Представьте себе, мононуклеоз сейчас стал очень популярным заболеванием. Естественно у подростков и детей эта так называемая «поцелуйная болезнь» проявляется чаще всего. Взрослым она не страшна. Особенно опасные года для девочек 14-16 лет, для мальчиков побольше 16-18. Но суть одна – Мононуклеоз – вирусное заболевание, которое очень изматывает детский организм, и без того ослабленный перегрузками и стрессами (да-да у подростков их ничуть не меньше, а может и больше, чем у взрослых). Передается он при тесном контакте: попили из одной бутылки, поцеловались и т. п.
И вот угораздило же меня эту гадость подхватить. Симптомы налицо, как говорится:
— мигрень ужасная
— частые головные боли просто убивают
— увеличенные лимфоузлы болят жутко
— повышенная температура наповал сразила и без того ослабленный подготовкой к экзаменам и мозговой деятельностью организм
— ангина жуткая, горло драло аж до слез, боль практически до потери сознания
— увеличение печени и/или селезенки (ну я то думала, что у меня левое подреберье болит до невозможности)
Есть много любителей таких птиц, как голуби, которые специально выращивают и разводят этих пернатых, кто для красоты, кто на мясо. Но когда эта «птица Мира» становится нежданным гостем и сама селится на балконах многоэтажек, ей уже не так рады.
Несправедливо. Почему он, лет до сорока вообще не имевший понятия, где находится сердце, где желудок и прочий ливер, так быстро превратился в развалину? И теперь точно знает, что и где, так как здоровых органов практически не осталось. Не известно только одно: от какой именно болячки отбросишь коньки. Доктора в глаза не смотрят, что-то умное мямлят на понятном только им самим языке. Поневоле сообразишь, что не худо бы привести в порядок дела. Но как же не хочется, Господи! Несправедливо это.
Станислав Юрьевич брел по дорожке Ботанического сада, тяжело опираясь на палку. Скоро костыли понадобятся, а то и коляска инвалидная. Любимая скамья оказалась занята, и пришлось тащиться к другой. Надо отдохнуть. Слишком жаркий май выдался, дышать просто нечем. Но режим есть режим. Жесткая диета, прогулки, прием лекарств, процедуры всякие. Может, и удастся протянуть чуть дольше, чем кто-то там, наверху, запланировал для него. Обмануть судьбу, вдруг повернувшуюся к своему любимцу горбатой спиной.
До недавних пор у Станислава Юрьевича не было причин жаловаться на жизнь. Единственный, поздний ребенок в очень непростой семье. Отец – крупный номенклатурный работник. Мать – довольно известная балерина. Все не хотела со сцены уходить, портить фигуру. Тянула. Зато потом тряслись над Стасиком оба, наизнанку для сыночка выворачивались. Возможности-то были немалые по сравнению с рядовыми тружениками. После школы батя пристроил его в Плехановский. Мог и в Иняз, да к языкам у Стаса никогда склонности не было. Впрочем, как и ко всем другим предметам. Он и не напрягался. Зачем? Ясен перец, что пойдет по комсомольской линии. Будет вечно молодым, то есть.
Вчера я опять видела Женьку Иванова: в метро, на встречном эскалаторе. То есть, не его, конечно, а кого-то чертовски похожего. Не сказать, чтобы часто, но мелькает в повседневной московской сутолоке что-то, заставляющее вздрогнуть от узнавания. Грубоватый профиль с упавшими на лоб волосами в окне проезжающего мимо автобуса; высокий силуэт, чуть вразвалочку скрывающийся за углом. Почему?
Почему он? Я никогда не была в Женьку влюблена. Тусовались мы, в основном, в разных компаниях. Сам-то Иванов ко мне подкатывался, поскольку считал иное поведение с дамами просто невежливым. Именно он явился причиной первой сцены ревности, устроенной мне мужем недели через две после свадьбы. Но долго сердиться на этого жизнерадостного охламона ни у кого не получалось. Рослый, мускулистый, с нахальным взглядом серых глаз, Женька был далеко не красавцем. Но пресловутое мужское начало, хлещущее через край, в сочетании с азартом и самоуверенностью делали свое дело. Думаю, если бы Иванов тогда взялся за меня всерьез, подозрения мужа быстро обрели бы под собой почву.
Не знаю, как сейчас, а в годы моего студенчества Полиграфический институт по праву считался приятным и веселым заведением. Как только его не обзывали: полигамическим, порнографическим, а то и вовсе Московским Питомником Идиотов. Личностью Женька был в питомнике известной: все знали Иванова-младшего (старшим называли его отца, который преподавал нечто заумное). Но до защиты мы с Женькой не пересекались нигде, кроме курилок. Во-первых, он был года на три-четыре старше, а во-вторых, я редко появлялась в общежитии, где любвеобильный Иванов окучивал всех по очереди. После окончания института он остался работать на одной из кафедр, продолжая почти студенческий образ жизни.