Поездка в Чили к ее тайнам и их разгадкам

«Зачем ты летишь в Чили?», — спрашивает у меня мой сосед (его место у иллюминатора), то ли швед, то ли датчанин. Не знаю, что и ответить. Как объяснить, что просто захотелось пожить под другим небом? Что убегаю от тоски и скуки? Поэтому говорю: «Путешествую».

Гигант-самолет, трансатлантический айрбус А320,  — олицетворение надежности и комфорта. Под его уверенный гул я расслабляюсь и ни о чем не думаю. Да и о чем думать? Самолет уже в воздухе. Декабрьская Москва осталась где-то в другом мире. Назад пути нет. Летим сначала до Франкфурта на Майне, потом — ночь над Атлантическим океаном. Затем — дозаправка в Сан Пауло.

В Сан Пауло сходит мой сосед, в Бразилии его ждет работа на исследовательском корабле. «Вы летите до Сантьяго?», — спрашивает меня стюардесса. Отвечаю утвердительно. «Тогда заполните вот это», — она протягивает мне миграционную карточку.- «Через три часа мы прибываем в аэропорт Артуро Мерино Бенитес».
Вот так просто — еще вчера мои ноги ходили по обледеневшему московскому асфальту, а всего через три часа они ступят на теплую землю Чили!

Командир экипажа объявляет по громкой связи: «Ледиз энд джентльмен! Сеньорес и сеньорас! Под нами Анды». Украдкой достаю фотоаппарат (фотографировать в полете нельзя) и делаю снимок.

И не могу оторвать взгляда от иллюминатора. Да, это Анды — самая протяженная горная цепь. И фраза, навеки заученная из учебника географии, становится реальностью, обретает смысл. Так, с момента объявления пилотом и по сей день Анды — подо мной, потому что до сих пор мне снятся сны о том, как я лечу над ними.

Аэропорт в Сантьяго большой и непривычно светлый. Ошарашенно смотрю по сторонам: откуда так много солнечного света? Кажется, что аэропорт из стекла. Отчасти, так оно и есть, отчасти, это южное солнце — яркое, мощное. Через пару недель я уже ненавидела его беспощадный жар, а пока стою и греюсь, намеренно оттягивая момент встречи с другом, потому что немного нервничаю. Вижу, как по транспортной ленте медленно и неуклюже, словно июньский жук, ползет мой укрытый зеленым целлофаном чемодан. Затем высматриваю местного оператора связи. Мовистар, мне понравился его сине-зеленый логотип. Надо обзавестись симкой, на всякий случай.

Толпа людей с чемоданами выносит меня наружу. «Ола, Катя!», — Хуан выхватывает у меня чемодан. — «Бьенвенида а Чиле!*».  Целует в щеку. «Я тебя уже давно увидел», — рассказывает, пока идем к машине. Там нас ждет Луис Альфредо, младший брат Хуана. Приветствует меня застенчиво. От аэропорта до дома, где живет семья Хуана, полчаса езды. Но мы едем дальше, в дом его дедушки. Там собралась вся семья. «Тебе повезло, что ты прилетела в воскресенье», — говорит Хуан. — «У нас сегодня асадо!» Про асадо я наслышана. Асадо делают по всей Южной Америке. Это — жареное на решетке мясо. И правда, как только мы входим во внутренний дворик дома, патио, разносится запах жареного мяса. Чилийцы любят вкусно и от души поесть. Поэтому через пару дней я уже прошу маму Хуана, Нанси, накладывать мне вдвое меньше еды.

В декабре в Чили начинается лето. Удивительное для меня, потому что до сих пор не могу понять, как это вся местная растительность может обходиться без влаги. Ведь дожди начнутся только в марте-апреле, то есть осенью. Вот кто страдает от жары и сухости, так это Хочи,  пес, живущий во дворе дома Хуана и его семьи. Хочи — беспородный, или как говорят в Чили — кильтро. Но страшно симпатичный. Я влюбилась в него с первого взгляда. Наверное, потому что он похож на моего любимого Пушка, бабушкину дворнягу, разодранного местными псами за миролюбивый нрав. Хочи повезло больше, если не считать жары, конечно. Помимо собачьего корма, каждый день ему перепадает со стола, а местные собаки с ним дружат.

Как выяснилось позже, Хочи — это Хоши, что по-японски значит «звезда». Хуан как-то учил японский. Но в испанском нет звука «ш», поэтому Хоши и стал Хочи.

На самом деле, сначала я хотела остановиться в съемной квартире. Изначальный план был таков: записаться на курсы испанского языка в «Эскуела Бельявиста», чтобы улучшить свой испанский. А квартиру снимать вместе с другими студентами. Но Хуан меня горячо отговаривал с того момента, когда еще в Москве я ему об этом рассказала. Он писал мне по мессенджеру: «Нет, Катя, это было бы не по-дружески. Приезжай к нам, мы всегда рады гостям!» В конце-концов, он меня уговорил. Чилийцы — гостеприимный народ, и я не раз в этом убедилась...